В матричном богословии, а почти все богословие матричное, при столкновении с Писанием, закономерно возникает шизофрения – раздвоение. С одной стороны, Писание очень много говорит о Боге. И отсюда возникают разнообразнейшие попытки создать модель Бога: говорят о сущности, об ипостасях, об энергиях, о познаваемости Бога и т.д. Христианское богословие – это спекуляции об этих вопросах с помощью философского языка. Это так называемое катафатическое богословие.
С другой стороны – в том же Писании есть якобы прямой ответ Бога о Своей непознаваности. Когда Моисей спросил Бога о его Имени – а имя как известно в библейском языке это вместилище сущности именуемого, то Бог ответил знаменитый Свой ответ. И богословие раздваивается, - оказывается Бог абсолютно непознаваем и неименуем. «Сыны Израиля скажут мне, что имя Его, что скажу им? И сказал Элохим Моисею: есмь кто есмь». Вот имя Божье. «Есмь, кто есмь» - эхье ашер эхье. Полная тавтология якобы указывает на абсолютную самотождественность божественного бытия. Бог в отношении к Себе Самому абсолютно непознаваем и неименуем. Так возникает апофатическое Богословие.
И если о ничтожности катафатического, матричного богословия, пытающегося лепить из матричного языка модель Бога, я уже говорил, то об апофатическом варианте Богословия еще нужно сказать.
Вышеописанное толкование Имени Бога как тавтологии, как того что говорит нам о непознаваемости Бога тоже предельно матричное и умаляет Бога. Если бы Бог хотел сказать, что Он полностью непознаваем – то Он бы так и сказал. Тем более что в определенных контекстах Библии Бог так и говорит. Однако Он отвечает иначе. Он называет свое Имя: «Есмь кто есмь. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Есмь послал меня к вам» (Исх.3:14)
Есмь – старостлавянская личная форма глагола быть (переводится на современный русский «я есть»), - дословный перевод еврейского אֶֽהְיֶ֖ה, эхье. Ответ Бога странен, но это ответ. Бог не говорит Моисею как иногда говорил другим: «Что ты спрашиваешь об имени моем? оно чудно» (Суд.13:18). Бог дает Имя свое людям, и оно не закрывает Бога в непознаваемости, как об этом говорят матричные богословы, но наоборот раскрывает. Но раскрытие Бога людям в имени Его – нельзя воспринять с помощью матричного разума. Матричный разум видит в этом лишь непознаваемую тьму. Бог есть свет, но не тьма. Но познавать Его в Имени Его можно только с помощью библейского понимания.
Но в чем суть библейского понимания и его отличия от матричного. Тут много аспектов, но мы остановимся на одном из них. Возьмем для примера женскую красоту.
«Однажды под вечер Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина? И сказали ему: это Вирсавия, дочь Елиама, жена Урии Хеттеянина. Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею» (2Цр.11:2-4).
Известная история про Давида и Вирсавию вызывала у матричных толкователей один вопрос. Кстати и для нас, мыслящих матричным разумом, этот вопрос вполне справедлив.
Давид был царем. Он имел много жен, имел тьму наложниц – как и всякий царь той эпохи. Он мог иметь первых красавиц того мира. И тут вдруг увидел Вирсавию. Какая же была та уникальная красота этой женщины. Бог разрешает ветхозаветному царю иметь гарем из своих женщин, но строго запрещает спать с чужими женами. Что было в красоте Вирсавии такого что Давид издалека увидел и тут же пленился ее красотой, пошел на грех прелюбодеяния, а потом дошло и до убийства.
Может ее красота была какая-то нестандартная, а может быть Вирсавия была некрасивой, уродливой. Ведь пресыщенного женской красотой царя могло потянуть на экзотику, на что-то нестандартное?
В конце концов что такое женская красота вообще, что она может поколебать волю даже таких великих праведников как Давид?
Это типичный пример матричного размышления, заводящего нас в сторону от истинного понимания. Да так бы мыслил любой философ. Но как мыслит это библейский язык? Библейское мышление никогда не концентрируется на смысловом центре понятия. Библейский мыслитель не интересуется казалось бы центральным и главным – что такое красота?, в чем ее суть?, в чем суть красоты конкретно Вирсавии?
Когда человек начинает концентрироваться на добывании глубинного смысла понятия он попадает в ловушку своего подпорченного искаженного грехом разума. Греховный матричный разум человека начинает делать модели смысла вместо собственно познания самого смысла. Так размышления о собственно глубинном смысле бытия Бога приводит к тому, что разум начинает заменять безконечную личность Бога (а также и человека) мертвой цифровой моделью, разум как бы сканирует и оцифровывает личность. В результате матричный человек теряет Бога через его обезличивание и оцифровывание в матричный образ. Происходит рациональная симуляция Бога. И дальше человек начинает забывать, что модель и реальный Бог — это разные вещи. И постепенно эта подмена приводит к тому, что вместо Бога человек начинает поклоняться дьяволу.
В Библии предлагается иной способ мышления, который минимизирует греховные повреждения разума человека и позволяет познавать Истину. Мы уже не раз писали - что это личностное понимание. Но как оно работает?
Касаемо нашего примера, библейское мышление бьет не в центр понятия, а как бы рикошетит вскользь, пытаясь связать собственно понятия слабого человеческого разума с личностями. Если для матрицы идет концентрация на самой красоте Вирсавии и смыслах красоты, то для библейского мышления смысл красоты в том, что Вирсавия понравилась Давиду. Есть личность Вирсавии, есть личность Давида, а красота Вирсавии дает смысловую связку этих личностей. Библейская мысль о при столкновении с понятием красоты не заглубляется в него а сразу переводится на личности, которых эта красота касается. Смысл, суть красоты Вирсавии в библейском мышлении лишь в том, что она понравилась Давиду. Никаких размышлений о красоте как таковой там нет. Мысль работает с личностями, а все что неличностное – это как фон межличностных отношений.
Аналогичный пример мы имеем в НЗ: «И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (Мат.6:28,29) Христос говорит о красоте лилий, но библейская мысль, в отличии от философской, не грузнет в поисках смыслов красоты, но скользит по этой красоте как по льду между личностями, связанными с красотой этих лилий – Соломоне, учениках Христа, Боге. Тут главное не красота и не лилии - а отношение, доверии людей к Богу.
Я уже не упоминаю православные и, особенно, католические концепции и споры о Деве Марии. Все как буд-то зациклились на ее девственности и безгрешности: "А спала ли Мария со своим мужем Иосифом после рождения Иисуса? А сохранила ли Мария девственность после рождения Иисуса?", "А имела ли Мария на себе первородный грех? (спор о непорочном зачатии)" и т.д. Уже какая-то смесь богословия и гинекологии.
В чем важность Марии? Да в том что она, рискуя жизнью, стала матерью Бога. Да в том, что ради всего человечества увидела страшную смерть своего Сына. В смирении и любви девочки-подростка Марии проявилась воля всего человечества на соединение с Богом. Личность Марии вступила в удивительные отношения с личным Богом. Все остальное, все те гинекологические и псевдобогословские споры - матричный шлак уводящий с Пути, это не важно для библейского мышления.
Этот же принцип справедлив и при осмыслении Имени Бога. Бог открывает это имя как (говоря о Себе) «я есть» эхье, так и называемый людьми «я буду» Яхве.
В Имени божьем есть слово «быть». Вообще бытие – центральная проблема философии и о том что значит «быть», что значит бытие Бога – написаны тысячи книг. Если же слово «быть» употребляется как тавтология – то матрица это воспринимает как безсмысленность или непознаваемость, или закрытость вещи в себе. Сказать я есть то, кто я есть – это по матрице сказать – я непознаваем.
Но иначе это видит библейское мышление.
Во первых слово «быть», «бытие» не используется в обезличенных формах. Слово быть всегда имеет личную форму. В русском языке этого нет, и все говорят я есть, он есть они есть. Но, например, в польском я есть jestem, ты есть esteś он есть jest, мы есть jesteśmy, вы есть jesteście они есть są. Так и в иврите. Быть не может быть просто быть. Есть всегда кто-то или что-то. אֶֽהְיֶ֖ה, эхье «я есть» этот глагол всегда личный, личный Бога или человека или ангела. Это глагол утверждения личности. Бог в Своем имени говорит нам что Он – Личность, а поскольку и человек может сказать я есть – то и человек личность. Личность – это то, что имеют общего Бог и человек. Бог таким образом указывает на свою связь с человеком, на то что человек создан по образу Бога. Бог и человек не чужды друг другу.
Во-вторых. «Я есть» в библейском языке это не только собственно я. Я не просто есть – я всегда есть для кого-то. Просто так в библейском мышлении быть нельзя. Быть можно с кем-то, для кого-то. Бог, входит в этот мир различными способами. Так один из них – раскрытие человеку его Имени. Бог ведь не в вакууме говорит, Бог говорит свое имя человеку, он говорит Я есть людям. Я есть для вас, Я есть ваш Бог, Я есть с вами.
Видите, как работает мысль. Она концентрируется на не ядре понятия – «бытии», но на личных «периферийных» аспектах этого понятия Я, ты, вы, они, Бог, Моисей, народ.
В-третьих. Я есть кто Я есть. Это не формальная тавтология. Бог говорит Я есть для вас, с вами кто Я есть. Это значит, что Бог говорит, что Он открылся человеку, он помогает человеку, будет с ним потому что Он так решил. Не потому, что человек это заслужил, или выпросил. Бог сам по своему желанию есть с людьми. И будет Он с людьми, будет им помогать, спасать их потому что Он так решил, а сами люди манипулировать, заклинать, камлать на этого Бога не смогут.
Так что «Есмь кто Есмь» это не закрытие от человека познания Бога, а наоборот – раскрытие Его, раскрытие связи Бога и человека.
Но есть еще более красочный пример библейского мышления, урок – преподанный Богом Моисею.
«Моисей сказал: покажи мне славу Твою. И сказал [Господь]: Я проведу пред тобою всю доброту Мою и провозглашу имя Яхве пред тобою, и кого помиловать - помилую, кого пожалеть - пожалею.
И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. И сказал Господь: вот место у Меня, стань на этой скале; когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо» (Исх.33:18-23).
Моисей получил благоволение у Бога, но он все же был человеком поврежденным грехом. И он просит Бога показать Его славу. Слава כָּבוֹד это и слава, и изобилие, и богатство, и важность. Моисей просит Бога показать Себя, используя философский язык, во всем Его Бытии. Моисей хочет понятийно, матрично, обезличено познать бытие Бога.
А что Бог отвечает: «лица Моего не можно тебе увидеть». Моисей хочет славы - обезличенного понятия, модели, а Бог переводит разговор в личностный аспект. Познание Бога – это не познание каких-то понятий, характеристик и моделей. Познание Бога – это познание Личности.
Но Бог безконечен, и попытка человека полностью познать Его приведет к тому, что человеческая личность просто растворится, человек умрет, потому что не сможет вместить в себя Бога. Поэтому, максимально что Бог может открыть Моисею – это дать познать Себя частично, как бы вскользь, краем глаза: «Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо».
Удивительно, что на этом точка не ставится. Придет время и безконечный Бог станет человеком и таки найдет способ раскрыть Свою Личность людям чтобы они смогли Его усваивать и не погибать: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ион.1:18). Случится это потому, что человек получит возможность стать «причастником Божеского естества» (2Пт.1:4). Более того – Бог - Св. Дух будет жить внутри, в сердце человека, и Личность Бога и личность человека при том останутся отдельными свободными творческими личностями.
Однако вернемся к Моисею. Раз Моисей не может вместить в себя всю Личность Бога, Бог ему говорит: «Я проведу пред тобою всю доброту Мою и провозглашу имя Яхве пред тобою, и кого помиловать - помилую, кого пожалеть – пожалею». Бог употребляет термин доброта (или в иных переводах благость). Но чтобы Моисей опять не зациклился на понятийном обезличенном познавании доброты, Бог еще раз раскрывает перед ним Имя свое – Яхве «Он будет с вами». И дальше Бог говорит, как конкретно он проявит Себя в отношении с человеческими личностями. Бог будет с людьми. А в конкретных действиях бытие Бога с людьми проявится в виде милости и жалости. То, что рационально познано не может, будет явлено в личных отношениях Бога и людей – миловании и жалении Бога. Обратим внимание как это сказано дословно:
וְחַנֹּתִי֙ אֶת־אֲשֶׁ֣ר אָחֹ֔ן וְרִחַמְתִּ֖י אֶת־אֲשֶׁ֥ר אֲרַחֵֽם
"Буду милостив к которому буду милостив и буду жалостлив к которому буду жалостлив". То есть повторяется та же формула, что и в Имени Божием אֶֽהְיֶ֖ה אֲשֶׁ֣ר אֶֽהְיֶ֑ה. Есмь кто есмь. Бог говорит о доброте, милости и жалости к грешному, слабому, смертному человеку. Не о доброте как таковой, как об этом любят размышлять матричные философы и «богословы», а о доброте, милости и жалости личности Бога к конкретным человеческим личностям. Бог уводит человеческое понимание от концентрации на понятиях, и рикошетит его к личностям. При чем эти милость и жалость будут поданы людям не так как они об этом представляют, не так, как они хотят, чтобы их миловали, но только так как этого хочет Бог. Человек в грехе не всегда понимает, что ему действительно пойдет на пользу. Только милостивый и безпристрастный Бог знает, как лучше миловать конкретного человека и собственно сделает это.